Прямым подтверждением роли тканевого гомеостаза в механизме трансформации является спонтанная малигнизация in vitro. Это явление так и не получило рационального объяснения, поскольку трансформация осуществляется без какого-либо канцерогенного воздействия. Анализируя вопрос о природе спонтанной малигнизации in vitro, С.В.Кузьмина (1983, с.25-26) пишет: «На основании накопленных… данных нельзя с убежденностью утверждать, с чем именно связано появление злокачественных свойств у клеток нормального происхождения при выращивании их вне организма… Вопрос о причинах «спонтанной малигнизации» не может считаться выясненным».
Чтобы преодолеть противоречие с существующей теорией рака, высказывались различные предположения о существовании неизвестного, необнаруженного канцерогена той или иной природы, но поиски его ни к чему не привели. Эта ситуация аналогична той, когда при объяснении гормонального рака предполагается действие невыявленного «истинного» генотоксического канцерогена. Введение представления о неизвестном «истинном» канцерогене свидетельствует о непознанности механизма канцерогенеза. Такое искусственное допущение спасает теорию от противоречия с фактами, которые ее разрушают, однако предположение остается без каких-либо доказательств.
В рамках тканевого подхода явление спонтанной малигнизации in vitro получает объяснение. Поскольку в норме тканевый гомеостаз контролирует деление стволовых клеток, то при нарушении тканевой системы клоногенные клетки выходят из-под контроля. Чем можно объяснить временную задержку трансформации in vitro? Очевидно, в культуре in vitro нарушаются как отрицательная обратная связь, так и положительная.
Другая группа фактов также доказывает определяющую роль тканевого гомеостаза в механизме канцерогенеза: эксперименты показали, что при трансплантации в другой организм изолированных стволовых клеток они проявляют злокачественные свойства, т.е. инвазивный рост в окружающие ткани без канцерогенного воздействия. Об этом свидетельствуют известные классические опыты Шпемана (Speman, 1942), который продемонстрировал злокачественность стволовых клеток, в свое время эти эксперименты воспроизводились многими учеными. Шпеман трансплантировал зародышевые недетерминированные клетки бластулы в полость взрослой лягушки и наблюдал, как они делятся без дифференцировки и прорастают в окружающие ткани. Такой же результат описывает Уоддингтон: он трансплантировал в полость тела взрослой саламандры клетки ранней регене-рационной бластемы и наблюдал деление без дифференцировки и инфильтрацию ими окружающих тканей (Уоддингтон, 1947). Таким образом, в результате нарушения тканевого контроля стволовые клетки проявляют злокачественные свойства, что указывает на механизм трансформации, не связанный с генетическими повреждениями.
Если бы трансформация была обусловлена мутациями онкогенов, то все злокачественные клетки одной опухоли несли бы в себе это наследственное изменение в ДНК, а их способность к ме-тастазированию, опухолевый фенотип были бы одинаковы. Но данные не подтверждают этого: раковые клетки имеют различную способность к метастазированию и различный фенотип, и они способны дифференцироваться. Данный факт работает на тканевую теорию и опровергает теорию онкогена.